Духовенство и миряне Русской православной церкви,

репрессированные в Бабушкинском районе

в годы советской власти

(Работа Александра Дыбова, с.им. Бабушкина, представленная им на районной научно-практической конференции «Мир через культуру» в 2011 году.)

Из воспоминаний Капитолины Алексеевны Варфоломеевой о матушке: «Когда я училась в 6 -7 классе в Минькове, то жила на квартире у своих родственников и частенько встречалась с матушкой Евдокией. Она жила в хорошем доме, через дом, где жила я. Матушка всегда ходила в длинном черном платье, и я боязливо здоровалась с ней при встрече. Она была на вид суровая и никогда не улыбалась. Жила тихо и скромно, видимо, молилась дома с бедными людьми за мужа и за нас грешных». Также эта женщина вспомнила, как однажды ее мать возвращалась с работы и увидела на дороге 4 мешка из церковных риз. Этот эпизод довольно показателен в том отношении, как небрежно обходились после закрытия церквей с церковной утварью.

С Быстровым связана еще одна история, которую нам рассказала Ольга Николаевна Мефодьева. При разборке печи в доме священника в кладке были обнаружены аккуратно завернутые в бумагу икона Божьей Матери и святое Напрестольное Евангелие. Спрятав эти вещи таким образом, Василий Александрович, скорее всего, хотел сохранить их от поругания, все-таки верил батюшка, что эти святыни рано или поздно возвратятся в храм. Но все произошло иначе. Икону взяла на хранение Алевтина Михайловна Хоробрая, а евангелие забрала с собой ее сестра…

Священник

Леденгской церкви

В справочнике о Константине Евгеньевиче Свистунове даются краткие сведения. Это единственный священник Леденгской церкви, который был репрессирован. Он же был и ее последним служителем. Нам удалось разыскать его родственников. Один из них, Алексей Васильевич Секушин, живет в с. им. Бабушкина – это внук Константина Евгеньевича. Благодаря ему мы узнали адреса еще двух внучек священника — Галины Ивановны Ловыгиной и Надежды Васильевны Нуриевой. Все внуки очень интересуются жизнью своего деда. Они неоднократно делали запросы в различные инстанции для того, чтобы хоть как-то прояснить судьбу своего репрессированного родственника, и с радостью откликнулись на наши письма.

Константин Евгеньевич Свистунов родился в с. Брусенец 4 ноября 1874 года. Кроме него в семье были еще два брата, Леонид и Евгений. Его жена Ольга Семеновна Снегирева родом из Соль-Вычегодска Архангельской области. Оба они из семей священнослужителей.

До революции Свистунов был смотрителем-попечителем земских больниц и аптек. О том периоде жизни его внукам мало что известно. Но Галина Ивановна в своем письме вспоминает: «В 1961 году ко мне на работу (я работала в районной аптеке) пришла незнакомая женщина, очень интеллигентная на вид, она взяла меня за руки, сжала их и сказала: «Я так уважала и ценила вашего деда, когда он был смотрителем больниц. Он заезжал к нам с проверкой».

Когда Константин Евгеньевич был рукоположен в священники, сначала он получил приход в д. Демьяново в Троицкой церкви. Сколько он служил там, внуки не знают. По их словам, жители деревни еще долго помнили своего батюшку. Его семья пользовалась большим почетом и уважением у односельчан. После закрытия Демьяновской церкви они переехали в с. Леденгское, где Свистунов получил место священника в Леденгской церкви. Храм был каменный, трехпрестольный. Главный престол был освещен во имя Всемилостивого Спаса Происхождения честных древ животворящего креста, два предельных престола освещены в честь священнослужителя Климента Папы Римского и во имя Божьей Матери Иверской.

В начале 30-х годов XX века храм был закрыт. После закрытия Константин Евгеньевич отправлял требы (крещение и отпевание) в Троицкой церкви на старом кладбище на улице Петинская. Жительница с. им. Бабушкина Фаина Александровна Макарова поделилась своими детскими воспоминаниями: «Когда меня крестили, я была очень маленькой, и обо всем происходящем мне рассказывала мама. Крестили меня тайно, дома у моей бабушки, на печи. Она жила по соседству от батюшки. Ещё мне запомнилось, как отпевали моего умершего дедушку. Это было в 1934 году в кладбищенской церкви у р. Петинка». О семье батюшки у Фаины Александровны остались самые теплые воспоминания. У него было шестеро детей. Пять дочерей — Анна, Раиса, Ольга, Александра, Маргарита и сын Николай. Дети были воспитанные, общительные и очень дружные между собой, и качества, привитые в семье простого сельского священника, помогли им вынести все тяготы, выпавшие на их долю в те тяжелые времена.

После ареста отца почти все из них переехали к дяде в Ленинград. Анна окончила педагогический институт и всю жизнь проработала учительницей. Николай и Раиса пережили блокаду в Ленинграде. Ольга, жена летчика-испытателя, жила в г. Энгельсе Саратовской области. Александра – труженица, многие годы ее фото было на областной доске почета в г. Вологда. Маргарита – связист, участник ВОВ — прошла от Ленинграда до Берлина, получила тяжелое ранение.

Галина Ивановна рассказала, что деда властям сдал их сосед – милиционер Александр Васильевич Мезенев, который даже не скрывал этого от его родственников и при встрече говорил им, что «загнал деда туда, где Макар телят не пасет, и они его никогда не увидят». Гораздо позже, в 1973 году, он пришел к одной из дочерей священника, Александре (матери Галины), и просил у нее прощения за все.

После ареста от священника не было никаких вестей.

Его внук Алексей Секушин неоднократно отправлял запросы о судьбе деда в государственные архивы по Вологодской и Архангельской областям и в Управление внутренних дел по Вологодской области, но безрезультатно. Последняя инстанция, в которую он обратился, ФСБ России, региональное управление по Архангельской области. Ему пришел ответ, где сообщалось, что в региональном управлении имеется протокол тройки УНКВД Северной области № 20 от 9.10.1937 года, по постановлению которого Константин Евгеньевич Свистунов приговорен к расстрелу (приложение 10). Приговор приведен в исполнение 19 декабря 1937 года.

Место захоронения Константина Евгеньевича установить не представляется возможным, поскольку в период массовых репрессий они индивидуально не фиксировались.

2 февраля 1965 года Свистунова Константина Евгеньевича реабилитировали посмертно.

Старообрядцы деревни Белехово

Советскую власть мало интересовали «тонкости», связанные с разницей в отношении вероисповеданий. Опасность представлял именно человек верующий. И потому страдали не только традиционно православные, но и люди иных вероисповеданий, в частности старообрядцы.

В ходе исследования было установлено, что в д. Белехово Леденгкого района Вологодской области жили старообрядцы: Поспелов Александр Долматович (1912 г. р.), Стеблев Илья Федорович (1894 г. р.), Поспелов Андриан Васильевич (1891 г. р.). Сведения, которые мы получили в ходе поездки в д. Белехово, весьма отрывистые. Это воспоминания старожилов, но и по ним вполне можно восстановить картину жизни старообрядцев.

Поспелов А. Д., Стеблев И. Ф. и Поспелов А. В. были родом из крестьян. После установления советской власти и общей коллективизации они выразили свое несогласие с новым режимом тем, что отказывались принимать какое-либо участие в общественной и политической жизни деревни. Все трое не работали в колхозе, зарабатывая на жизнь кустарными промыслами. Например, Илья Федорович делал корзины из лыка, а Андриан Васильевич был умелым бондарем, он мастерил кадки, бочки, ведра из дерева. Односельчане вспоминают, что мужчины были очень набожными людьми, постоянно «ходили и молились», но никого к своей вере они не склоняли. Их жены и дети работали в колхозе. Но, тем не менее, они были арестованы по самому распространенному на тот момент обвинению в контрреволюционной агитации за то, что принимали участие в церковных богослужениях. 1 июля 1934 года по постановлению тройки ПП ОГПУ заключены в концлагерь на 3 года.

Отбыв наказание, старообрядцы вернулись в свою деревню. Опасаясь дальнейших гонений, они начали скрываться. Построили землянку в лесу, где продолжали свои тайные богослужения. Также землянка служила и местом для укрытия от властей. По рассказам старожилов, мужчины большую часть времени проводили в лесу, выбираясь в деревню лишь за продуктами. Их жены были, естественно, против такого образа жизни, но все же покрывали своих мужей. Особенно негативно был настроен сын Андриана Васильевича Поспелова – Василий. Однажды он даже проследил за отцом и обнаружил в лесу икону, вставленную в углубление в сосну. Здесь его отец молился в уединении. Позже придя туда один, Василий осквернил икону. По словам местных жителей, бог наказал Василия, оставив его еще в молодом возрасте инвалидом, хотя, скорее всего, причиной болезни послужило ранение, которое он получил во время войны.

Больше респонденты ничего не смогли вспомнить о своих земляках-старообрядцах. Известно, что все они умерли и похоронены на местном кладбище.

В 1965 году старообрядцы реабилитированы.

Заключение

К настоящему моменту мы остановились на представленных трех историях. Но работа еще не закончена, и в дальнейшем мы планируем провести исследования и относительно остальных земляков, репрессированных за веру в годы советской власти.

Сейчас в распоряжении исследователей множество источников, где можно взять официальные данные статистики о репрессиях. Но за инициалами, датами, списками должны видеться человеческие судьбы, мечты и надежды, твердость убеждений и вера в бога.

Сотни тысяч простых священников, монашествующих, мирян закончили свой земной путь, став мучениками, святыми. Они в себе победили страх перед смертью и ненависть к своим мучителям. Эти люди, словно яркие звезды, озарили собой целую эпоху – время мрачное и страшное, какого не видел никогда мир человеческий. Если мы хотим, чтобы жизни этих людей, а тем более их мучения и смерть не были для нас напрасными, нашему поколению нужно вынести для себя урок.

Никакая идеология, как бы она ни называлась: коммунизм, нацизм, демократия или монархия, — не может ни запретить, ни регулировать, ни провозглашать, как свое достижение, свободу совести, потому что совесть человека свободна всегда и везде.

«Мертвые молчат. Бесчисленная их армия не встает из могил, не кричит на митингах, не составляет резолюций. И все же эта армия мертвецов есть великая политическая сила всей нашей жизни, и от ее голоса зависит судьба живых, быть может, намного поколений. Для тех, кто живет лишь текущим мгновением, не помня прошлого и не предвидя будущего, для них мертвых не существует, и напоминание о силе и влиянии мертвых есть для них лишь бессмысленный бред суеверия. Но те, кто умеет видеть и слышать, кто сознает настоящее не как самодовлеющую, отрешенную от прошлого жизнь сегодняшнего дня, как преходящий миг живой полноты, насыщенной прошлым и чреватой будущим, знают, что мертвые не умерли, а живы. Какова бы ни была их судьба там, за пределами этого мира, они живут в наших душах, в подсознательных глубинах великой, сверхличной народной души… Мертвые молчат. Но наш долг – чутко прислушиваться к таинственному, то благодетельному, то грозному смыслу их молчания». Франк С. Л.

Подготовила

Татьяна Казунина